За что мы не любим своих детей
— Мама, а ты меня любишь?
— Конечно, люблю. Спи, малыш, поздно уже.
— Ну, подожди. Давай поговорим еще. Вот смотри. Когда люди хотят завести детей, они их любят? Наверное, любят. Иначе зачем заводить тогда? А почему же родители кричат на детей, ругают их все время, бьют даже?
— Да, бывает... Понимаешь, сын, жизнь у родителей тяжелая. То начальник на работе накричит, то в метро толкнут, а то и папа с мамой поругаются. И вот бегут они за ребенком в детский сад, усталые, сердитые, голодные, настроение у них плохое, и получается иногда, что они на своем ребенке и срываются.
— Это я понимаю. Но вы ведь не такие, правда?
Как хочется верить, что мы не такие! А какие же? Как мы относимся к собственным детям?
Особенности национального воспитания
Постояльцы дорогого отеля в Турции собрались на ужин. Ровный гул голосов, негромкая музыка. К одному из столиков подошла девочка лет пяти. Она отстала от мамы, но мама вот-вот должна прийти. Девочку усадили за стол, дали ей картошку-фри и сок. Она весело болтала, рассказывала о своей собаке и танцевальной студии, куда она ходит уже второй год. А вот и мама! Мама подлетела к дочке, и хлесткий звук пощечины вдруг разорвал ровное многоязычное гудение. И во внезапной гнетущей тишине женщина выдернула ребенка за руку из-за стола и заорала:
— Где ты шляешься, дрянь такая? Я бегаю, ищу ее по всему отелю, а она, зараза, расселась тут. Еще раз так сделаешь, убью, своими руками задушу!
Стоит ли говорить о том, что это была наша соотечественница? Если где-нибудь на египетском пляже вы услышите детский плач, а вслед за ним – разъяренные родительские вопли и шлепки, то это тоже наши. И если в берлинском аэропорту дама с кроваво-красными ногтями исступленно лупит малолетнего правонарушителя за то, что он зашел куда-то не туда, это тоже наши.
Зайдите в детскую поликлинику, прогуляйтесь мимо детского сада, площадки, да просто оглянитесь на улице, послушайте, как общаются с детьми. Сколько унижений и оскорблений выслушивает маленький человечек!
Палка, палка, огуречик,
Получился человечек...
Нарисуйте человека. Даже если у вас нет художественных способностей. Пусть он будет схематичным, главное, чтобы было понятно, что это – человек. Кто у вас получился? Мужчина, женщина, старик? А ребенок? Почему-то ребенка не рисуют почти никогда. Нам и в голову не приходит, что ребенок – это тоже человек. Как часто родители воспринимают собственное чадо как некий живой предмет, который должен соответствовать их требованиям! Мы ждем от него полного послушания: он непременно согласится с нашим выбором – будь то носки к бархатному костюмчику или поступление в вуз. Если же ребенок вдруг выходит из повиновения, у нас вскипает волна гнева и раздражения: я ему все, а от него, неблагодарного, ничего не дождешься. И первая реакция – крик. В глубине души живет уверенность, что криком можно ребенка изменить, подстроить под себя. Это иллюзия.
Почему мы такие?
Говорят, что современные мамы разучились любить детей. В Научном центре психического здоровья РАМН провели исследование на тему того, как формируется материнское поведение и как оно влияет на психическое развитие детей раннего возраста (начиная с беременности до достижения ребенком четырех лет). В исследовании приняло участие около 100 женщин, их средний возраст – 26 лет. Результаты ошеломляют: поведение лишь 3-4 процентов матерей можно называть по-настоящему материнским. Более пятидесяти процентов молодых мам попросту игнорируют потребности ребенка, сознательно отказывают крохе во внимании. Достаточно большая часть родителей самоустраняется от процесса воспитания, препоручая его няне или бабушке.
Современные молодые родители – дети государства. Их матерям в свое время было дано лишь 58 дней послеродового отпуска, а потом – изволь к станку. Государство позаботится о детях. Не в этом ли основная причина того, что эти дети выросли, но так и не научились быть родителями, почти не чувствуя дома материнского тепла? Как часто взрослые мужчины и женщины на вопрос, чем было для семьи ваше рождение, отвечают: проблемой. Как «не вовремя» рождались они на свет! И матери рассказывали подросшим дочерям, что их рождение было ужасно некстати, какого оно потребовало героизма и какой заслуживает благодарности. Откуда же возьмется эта якобы инстинктивная материнская любовь к собственным детям, если повзрослевшая дочь прикидывает, во что оценить собственный героизм?
Основной материнской функцией было обеспечить ребенка едой, одеждой, обувью. Увы, эта функция имела под собой ужасные реальные основания – опыт миллионов женщин, для которых физическое выживание их детей стало главной задачей. О психологических травмах, которые дети получали в «детских учреждениях», никто тогда не говорил. Не было ли это (пусть примитивной!) защитой от чувства боли и вины перед своим ребенком?
Жуткий конвейер роддома, мат акушерок, мука и унижение – это отношение государства к материнству и детству. Главные события женской жизни считали тоже производством, у которого нет и не может быть души и достоинства.
«Нас тут не стояло? Сами к себе относимся, естественно, так же – безжалостно и глухо. Страдание настолько немо, так давно признано само собой разумеющимся, что и за страдание не считается – а кому вообще хорошо? Этот мир организован так, что проще убить, чем вырастить. Я ненавижу этот мир, но сегодня он сильней меня даже внутри меня...»
(Мария Арбатова «Меня зовут женщина»)
Вот голоса нашего прошлого и настоящего. Голоса наших бабушек, матерей, соседок.
«Во время войны я десять абортов сделала. И ничего, твоего отца потом спокойно родила. А первый аборт мне сделала мама (твоя прабабушка). Мне тогда двадцать лет было. Вот мама и сказала: выучись, а потом рожать будешь».
В коммуналке в одной комнате живут муж, жена, две их дочки и мама мужа. «Ну, что же, пришлось на пятом месяце выкидыш устроить (а на медицинском языке это уже не выкидыш, а искусственные роды). По УЗИ посмотрели, а там девочка. И зачем мне еще один ребенок, тем более, опять девчонка?»
Пренебрежение к человеческой жизни вошло в плоть и кровь. Разве удивительно, что женщины делали по десять-двадцать абортов, и без каких-то особенных угрызений совести, лишь бы все шито-крыто, и на работе кровью не истечь? Разве удивительно, что на дорогах безумная езда, а мужики пьют такую дрянь, что странно, как они вообще выживают?
Родом из детства
На прием к психологу пришла молодая женщина с жалобой на то, что ей очень сложно уложить спать своего пятилетнего сына. «Я уж с ним и так, и эдак – ничего не понимает. Приходится лупить. И только отлуплю – сразу засыпает». Психолог начинает работать с мамой, предлагает различные способы решения проблемы. Мама все отвергает. И вдруг, как бы ненароком, проскальзывает фраза: «Меня били в детстве. И ничего, выросла». Меня били – и я буду бить. Меня унижали – и я буду унижать. Меня... И я... А со мной считались? Я и рада была бы по-другому, да у меня такой ребенок – кроме порки, ничего не понимает.
Что это значит? Сознательно мама пытается протестовать против такой установки, но бессознательно проигрывает со своим ребенком ту же самую схему отношений. Схему, что вошла в ее плоть и кровь.
Куда уходят нелюбимые дети?
Мы попросили рассказать о проблемах нелюбимых детей Елену Олеговну Смирнову, доктора психологических наук, профессора, руководителя отдела «Ранний возраст» в медико-социально-психологическом центре «Малыш».
«Увы, – говорит Елена Олеговна, – в последнее время все больше и больше детей, которые недополучили материнского тепла. Психологи пришли к неутешительному выводу: малыши, с которыми недоиграли, недоговорили, которым не хватало родительской любви, развиваются медленнее, позже начинают говорить, ходить (хотя с физиологией у них все в полном порядке). Впоследствии такие ребята с трудом воспринимают различные моральные нормы, различие между своим и чужим. Дети, с которыми мало общались, зачастую вырастают более эгоистичными, холодными, невосприимчивыми, чем их более счастливые в этом плане сверстники.
Причем, совершенно необязательно, что речь идет о социально низких слоях общества. Подчас такой ребенок вполне обеспечен – сыт, одет, обут. Родители обращаются в наш центр с жалобами, например, на задержку речевого развития или дефицит внимания. Однако выясняется, что проблема гораздо глубже. Ребенку элементарно не хватает понимания, любви, в конце концов, телесного контакта. Они забираются к тебе на колени, и все, что им нужно – чтобы их погладили по головке, обняли, сказали, какие они замечательные. Раньше мы наблюдали, как правило, таких детей в детских домах. Теперь, к сожалению, этот тип личности встречается и во вполне благополучных, на первый взгляд, семьях. Этим детям настолько необходимо, чтобы их приняли и похвалили, что они пойдут за любым, кто это сделает. У них нет своих собственных ценностей, нет мотивации. Ничего удивительного в том, что нелюбимые дети становятся легкой добычей криминальных структур».
А еще нелюбимые дети не знают, зачем им жить. «Еще раз так сделаешь, я тебя убью», – не правда ли, вы уже где-то слышали эту фразу? Но если взрослый способен «отфильтровать» эмоциональный запал и истинный смысл фразы, то для ребенка она имеет совершенно определенное значение. Если я настолько плохой, что мама готова меня убить, значит, мне и жить незачем. Как говорила героиня фильма «Тот самый Мюнхгаузен», «почему вам непременно нужно убить человека для того, чтобы убедиться в том, что он жив?»
Самоубийцы – это люди, которые не могут больше жить. И отчаянный последний шаг для них – это последняя возможность что-то кому-то объяснить. Или доказать. В детских душах кричит обида: вот умру, и вы еще тогда пожалеете обо мне. Заплачете! Вспомните меня! Поймете! Если не при жизни, то хотя бы после...
Шестнадцатилетняя Оля позвонила по телефону доверия. С восьмого класса она вела «дневник жизни». Почти каждый день отмечен обидами на мать, и чувство мести нарастало каждый день, как снежный ком: «Ничего. Посмотрю, как мать будет рыдать у моего гроба, потому что я, прежде чем покончить жизнь самоубийством, оставлю на видном месте свой дневник. Пусть все прочитают и будут знать, почему я это сделала»...
Карина, 14 лет. «Я поссорилась с отцом. Отравилась но-шпой. Была остановка сердца, попала в реанимацию, сейчас у меня язва желудка. Травиться больше не буду. Боюсь, что опять спасут. Придумаю что-нибудь понадежней».
Статистика говорит, что в среднем на общение с ребенком родители тратят 19 минут в день. В результате к 14-16 годам дистанция между поколениями становится непомерной – они словно живут на разных планетах. А ведь именно в этом возрасте подростку так нужно, чтобы взрослые любили, поддерживали и понимали его.
Есть ли свет в конце тоннеля?
Е.О.Смирнова, наша собеседница, продолжает:
«Необходимо обратить внимание общества на проблемы детства и материнства. Их нужно решать на государственном уровне.
В этом году я побывала на Кубе. Думаю, что государственная политика Кубы относительно этих проблем заслуживает нашего внимания. С одной стороны, Куба, как и все бывшие социалистические страны (а, возможно, и больше, чем все остальные) следует советским традициям. Но в то же время, государство целенаправленно поддерживает родительскую компетентность. С самого начала беременности будущую маму «ведут» семейные врачи, которые занимаются не только медицинскими вопросами, но и психологической подготовкой к родам. В первый год жизни малыша семейные врачи постоянно приходят к нему домой и, кроме обычного осмотра, показывают его маме, как общаться с крохой, как с ним играть, чем увлечь и порадовать. Когда карапузу исполняется год-полтора, наступает время для первых опытов социализации. Недалеко от дома всегда найдется мини-группа из 4-5 человек, куда малыши регулярно приходят вместе с мамами: поиграть, пообщаться, заняться интересным делом. Группы ведут психолог и педагог, специализирующиеся именно на развитии маленьких детей. По мере роста детей группы укрупняются (трех-, четырехлетки занимаются в группах из 6-8 человек), меняются специалисты, которые занимаются с ними. Эти игровые группы обязательны для всех детей, не посещающих детские сады.
При этом педагоги получают достойную зарплату, позволяющую им не метаться с одного место на другое, подрабатывая при этом на третьем».
А что у нас? А у нас пока лишь стихийные курсы подготовки к родам и сознательному родительству. В том, что они нужны, нет никаких сомнений. Романтическое представление о том, что всякая мать любит свое дитя уже тогда, когда оно лишь завязывается в ее утробе, это иллюзия. Сознательному родительству надо учиться! Могу сказать по собственному опыту, эти курсы подчас становятся для будущих родителей настоящим открытием.
Елена Александровна Абдуллаева, руководитель Родительского клуба при медико-социально-психологическом центре «Малыш» говорит:
«Мои бывшие «ученицы», благополучно отзанимавшись в нашем клубе и родив чудесных малышей, приходят к нам снова. Они снова беременны и снова хотят прожить это прекрасное состояние, испытать радость рождения нового человека, открыть для себя новую Вселенную. И это – лучшее доказательство того, что мы работаем не зря».
Не отворачивайтесь от своего ребенка! Когда малыш обнимает вас и шепчет «Мамочка, мне так хорошо с тобой!», когда он засыпает у вас на руках, доверчиво прижимаясь теплой щечкой к вашей груди, когда утром улыбается вам ясной улыбкой – это счастье! Улыбнитесь ему в ответ.
Как ни банально это звучит, но в детях – наше будущее, будущее нашей страны. И любить их нужно уже за то, что они – наши дети.
Любили тебя без особых причин.
За то, что ты – внук, за то, что ты – сын,
За то, что малыш, за то, что растешь,
За то, что на маму и папу похож,
И эта любовь до конца твоих дней
Останется тайной опорой твоей.
(В.Берестов)
Дорогие читатели, наш разговор не закончен. Мы будем рады, если вы выскажете свое мнение по этой непростой (да что там, больной!) теме. Итак, продолжение следует...